Внушительность человеческого гения имеет порой самые непредвиденные проявления. Кто подвергнет сомнению тот факт, что Пушкин выдающийся поэт? Никто. Это притом, что по-настоящему его знают и любят не так уж много людей. С самого детства настолько привычно звучало «Пушкин» да «Пушкин». Сегодня он – сказочный остров, завтра – фарс, и всё время он легковесен и неназойлив.
Вступишь в пору зрелости, и он подведёт тебя к плотной завесе, за которой сокрыты игривые и знойные удовольствия, но приоткроет лишь её уголок. Ударишься в философию — Пушкин тут как тут. Афоризмы, на римский манер заточенные и через сердце профильтрованные, нежные на звук, но достойные по смыслу рекомендует тебе тот, кого при жизни почти все считали ветрогоном. Это – истинный талант, не загубленный, но воплощённый. Личность, с лихвой насыщенная колоритом, всегда даёт окружающим ощущение вызова, не уместного возрасту эпатажного ребячества и бравады. И относиться враждебно к дарованию вблизи так же немудрено, как и любить его на расстоянии столетий. Гения тяжело оценить по достоинству, но нельзя не заметить. А когда умницу приметили, но неверно восприняли, то и «признавать» его начинают своеобразно, вплоть до ругани, насмешек и череды анекдотов. Это возвращает нас к тому, с чего мы начали: величие дарования проявляется временами самым непредсказуемым образом.
Александр Сергеевич ещё при жизни стал героем большого числа анекдотов, сплетен и небылиц. Подобно зелёной тоске, которая преследовала Онегина, как в Петербурге, так и в деревне, вприпрыжку бежали за поэтом кривотолки. Мы с вами не застали ту пору, когда анекдоты не успевали обрастать бородой. А если бы и застали, то далеко не факт, что смогли бы их послушать и посмеяться. Для этого нужно быть вхожим в дворянское общество. Уличные торговцы, кучера и дворники хохотали бы по другому поводу. И, родись мы до эры всеобщего избирательного права, вовсе не обязательно носили бы титулы баронетов и графов. Но мощь гения и притягательность личности таковы, что даже во времена печально известного «народовластия» Пушкин проживал одну жизнь в своих книгах, а другую – в устном народном творчестве.
— Ну-ка, быстро закрой окно! Иначе сквозняком захлопнет и стекло посыплется. Кто его потом вставит? Пушкин? (Каждый школьник знал, что с техничкой шутки плохи).
— Ботинки, салаги, чистятся не для старшины. Натереть до блеска нужно не только переднюю, но и заднюю часть. Вон Сазонов спереди чуть дыру не протёр, а сзади кто порядок наведёт? Пушкин? (Старшина роты – не техничка, но тоже не подарок).
Подобных историй – множество. Вроде бы можно поставить точку в небольшом очерке на свободную тему. Мешает одно но… Пришло время, когда, упоминая фамилию знаменитого человека по делу или просто в разговоре, огромная масса людей имеет в виду не Пушкина, а Путина. Запад завывает, Украина рыдает, и на любой инцидент люди характерной психологической подготовки реагируют тождественно: «Это – Путин». Неслыханная волна преступности в Америке, массовые забастовки в Европе, жестокая драка гиен за власть в бывшем братском государстве – виноват Путин. Люди, не утратившие остатков здравого ума, смеются. Но тем, кто с умом не дружит – но до смеха. Они удачно нашли источник всех бедствий, идентифицировав корень своих поражений. Теперь они – «благородные рыцари», призванные вести борьбу со всемирным злом в обличье одного человека. Но вместо ожесточённого сражения лишь выставляют напоказ свою посредственность, сваливая собственные промахи на якобы могущественные каверзы Путина. Стыдно и нехорошо. Хочется даже какую-нибудь молитву прочитать для того, чтобы они уразумели, что ума у них не больше, чем слёз у кота. Но совесть подсказывает, что таких молитв не существует.
Наверное, пришло время ещё раз вспомнить о фразе, сказанной в начале повествования. Надо быть действительно выдающимся человеком, чтобы вызвать на себя такой ураганный огонь со стороны разнокалиберной мелюзги. Сознают ли люди, презирающие Путина, что, чем больше они горлопанят о Президенте России, тем весомее акцентируют внимание на значимости этого человека, действующего рационально и последовательно? Вряд ли они это понимают, иначе держали бы язык за зубами. Но сами их вопли – примечательны. Проклятие плебея сродни благословению.
История не может отвлечённо разглядываться и безучастно переживаться. Историю творят, и творят её личности. Российский лайнер движется, причём не куда попало, а согласно карте промера глубин, прогнозу метеорологов и поставленной цели. На капитанском мостике – авторитетный человек. В корабельном баре его бранят трое дряхлеющих пьяниц, разливающих по стаканам остатки водки. Им поддакивают две женщины не первой молодости, окосевшие от выпитого. Бармен смотрит на них с дежурной улыбкой, привычно протирая посуду. Происходящее в баре никак не влияет на скорость лайнера.
Что же до украинских недоброжелателей, то некто давеча верно заметил: «Они просто чувствуют зависть оттого, что у них не оказалось своего Путина». Это справедливо. С поэтическим дарованием Пушкина в России гармонирует политический, стратегический и идеологический гений иных людей. Читай украинцы повнимательней Пушкина, родился бы и среди них свой Путин. Но коли вы, драгоценные, выбрали вечно недовольного Тараса, призывающего к пролитию крови, то и в Верховной Раде будьте довольны его мрачными и беспомощными клонами.
